Неточные совпадения
— Мы пойдем. Не правда ли? — обратилась она к Свияжскому. — Mais il ne faut pas laisser le pauvre Весловский et Тушкевич se morfondre là dans le bateau. [Но не следует заставлять бедного Весловского и Тушкевича томиться
в лодке.] Надо послать им
сказать. — Да, это памятник, который он оставит здесь, —
сказала Анна, обращаясь к Долли с тою же хитрою, знающею улыбкой, с которою она прежде говорила о
больнице.
— Да, я думаю, что это будет
в России единственная вполне правильно устроенная
больница, —
сказал Свияжский.
— Если вы хотите взглянуть на
больницу и не устали, то это недалеко. Пойдемте, —
сказал он, заглянув ей
в лицо, чтоб убедиться, что ей точно было не скучно.
— C’est devenu tellement commun les écoles, [Школы стали слишком обычным делом,] —
сказал Вронский. — Вы понимаете, не от этого, но так, я увлекся. Так сюда надо
в больницу, — обратился он к Дарье Александровне, указывая на боковой выход из аллеи.
— Это не родильный дом, но
больница, и назначается для всех болезней, кроме заразительных, —
сказал он. — А вот это взгляните… — и он подкатил к Дарье Александровне вновь выписанное кресло для выздоравливающих. — Вы посмотрите. — Он сел
в кресло и стал двигать его. — Он не может ходить, слаб еще или болезнь ног, но ему нужен воздух, и он ездит, катается…
— Представьте, он — спит! —
сказала она, пожимая плечами. — Хотел переодеться, но свалился на кушетку и — уснул, точно кот. Вы, пожалуйста; не думайте, что это от неуважения к вам! Просто: он всю ночь играл
в карты, явился домой
в десять утра, пьяный, хотел лечь спать, но вспомнил про вас, звонил
в гостиницу, к вам,
в больницу… затем отправился на кладбище.
«Что хотел
сказать Макаров
в больнице?»
Мать
сказала, что Сомовы поссорились, что у жены доктора сильный нервный припадок и ее пришлось отправить
в больницу.
Когда он закуривал новую папиросу, бумажки
в кармане пиджака напомнили о себе сухим хрустом. Самгин оглянулся — все вокруг было неряшливо, неприятно, пропитано душными запахами. Пришли двое коридорных и горничная, он
сказал им, что идет к доктору,
в 32-й, и, если позвонят из
больницы,
сказали бы ему.
Поэтому сия революционная девица
сказала мне: «Я вас вызвала, чтоб вы распорядились перевести меня
в больницу, у меня — рак, а вы — допрашиваете меня.
— Лютов был, —
сказала она, проснувшись и морщась. — Просил тебя прийти
в больницу. Там Алина с ума сходит. Боже мой, — как у меня голова болит! И какая все это… дрянь! — вдруг взвизгнула она, топнув ногою. — И еще — ты! Ходишь ночью… Бог знает где, когда тут… Ты уже не студент…
Самгин взглянул
в неряшливую серую бороду на бледном, отечном лице и
сказал, что не имеет времени, просит зайти
в приемные часы. Человек ткнул пальцем
в свою шапку и пошел к дверям
больницы, а Самгин — домой, определив, что у этого человека, вероятно, мелкое уголовное дело. Человек явился к нему ровно
в четыре часа, заставив Самгина подумать...
— Десять часов. Вам пора спать, —
сказал он. — Вероятно, через три недели вы сможете покинуть
больницу. Тогда позвоните мне, — быть может, я дам вам работу
в нашей амбулатории: записывать имена приходящих больных. А спускаясь по темной лестнице, зажигайте… хотя бы спичку.
— Благодарю вас, —
сказал Нехлюдов и, пользуясь благоприятной для себя переменой
в докторе, спросил его о том, как довольны Масловой
в больнице.
С замиранием сердца и ужасом перед мыслью о том,
в каком состоянии он нынче найдет Маслову, и той тайной, которая была для него и
в ней и
в том соединении людей, которое было
в остроге, позвонил Нехлюдов у главного входа и у вышедшего к нему надзирателя спросил про Маслову. Надзиратель справился и
сказал, что она
в больнице. Нехлюдов пошел
в больницу, Добродушный старичок, больничный сторож, тотчас же впустил его и, узнав, кого ему нужно было видеть, направил
в детское отделение.
Третье дело, о котором хотела говорить Вера Ефремовна, касалось Масловой. Она знала, как всё зналось
в остроге, историю Масловой и отношения к ней Нехлюдова и советовала хлопотать о переводе ее к политическим или, по крайней мере,
в сиделки
в больницу, где теперь особенно много больных и нужны работницы. Нехлюдов поблагодарил ее за совет и
сказал, что постарается воспользоваться им.
— Вы были
в больнице, и вам, верно,
сказали про меня…
— Видеться можно, —
сказал он, — только, пожалуйста, насчет денег, как я просил вас… А что насчет перевода ее
в больницу, как писал его превосходительство, так это можно, и врач согласен. Только она сама не хочет, говорит: «очень мне нужно за паршивцами горшки выносить…» Ведь это, князь, такой народ, — прибавил он.
— Здравствуйте пожалуйста, —
сказал Иван Петрович, встречая его на крыльце. — Очень, очень рад видеть такого приятного гостя. Пойдемте, я представлю вас своей благоверной. Я говорю ему, Верочка, — продолжал он, представляя доктора жене, — я ему говорю, что он не имеет никакого римского права сидеть у себя
в больнице, он должен отдавать свой досуг обществу. Не правда ли, душенька?
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу
в больнице врач Варвинский на настойчивые вопросы Ивана Федоровича твердо отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже удивились вопросу: «Не притворялся ли он
в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была
в решительной опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже
сказать утвердительно, что больной останется
в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его останется отчасти расстроен «если не на всю жизнь, то на довольно продолжительное время».
Знаете, Lise, мой старец
сказал один раз: за людьми сплошь надо как за детьми ходить, а за иными как за больными
в больницах…
Весною мордовку, вместе со стариком, сборщиком на построение храма, и бутылкой водки, придавило упавшей на них поленницей дров; женщину отвезли
в больницу, а солидный Чурка
сказал Вяхирю...
Тогда один подлекарь
сказал городовому везти его
в простонародную Обухвинскую
больницу, где неведомого сословия всех умирать принимают.
— Как уж там знаете… Мое дело — оказать. А больного необходимо отправить
в больницу в Пермь… Там за ним будет и уход и лечение, а бывают случаи, что и выздоравливают. Вот все, что я могу
сказать.
— Уж как там знаешь, а
скажу… Вот ты теперь Домнушку распотрошил и повезешь Петра Елисеича
в умалишенную
больницу.
На другой же день пришлось отправить
в богоугодное заведение —
в сумасшедший дом — несчастную Пашку, которая окончательно впала
в слабоумие. Доктора
сказали, что никакой нет надежды на то, чтобы она когда-нибудь поправилась. И
в самом деле, она, как ее положили
в больнице на полу, на соломенный матрац, так и не вставала с него до самой смерти, все более и более погружаясь
в черную, бездонную пропасть тихого слабоумия, но умерла она только через полгода от пролежней и заражения крови.
— Мы тут живем, как монахи! —
сказал Рыбин, легонько ударяя Власову по плечу. — Никто не ходит к нам, хозяина
в селе нет, хозяйку
в больницу увезли, и я вроде управляющего. Садитесь-ка за стол. Чай, есть хотите? Ефим, достал бы молока!
Доктор велел поставить Михаилу припарки, но
сказал, что необходима операция, и больного нужно сегодня же везти
в больницу.
—
Скажите, по крайней мере, доктор, сколько у вас
в больнице обгорелых, — спрашивал я, хотя список их у меня был
в кармане.
Одобрив такое намерение ее, Егор Егорыч и Сверстов поджидали только возвращения из тюрьмы Музы Николаевны, чтобы узнать от нее,
в каком душевном настроении находится осужденный. Муза Николаевна, однако, не вернулась домой и вечером поздно прислала острожного фельдшера, который грубоватым солдатским голосом доложил Егору Егорычу, что Муза Николаевна осталась на ночь
в тюремной
больнице, так как господин Лябьев сильно заболел. Сусанна Николаевна, бывшая при этом докладе фельдшера,
сказала, обратясь к мужу...
— Понимаю, — начала gnadige Frau, но не успела договорить своей мысли, потому что
в это время вошел Сверстов, только что вернувшийся из
больницы и отыскивавший свою супругу. Войдя, он сразу же заметил, что обе дамы были на себя не похожи. Растерявшись и сам от того, что увидел, он зачем-то
сказал жене...
—
В молодости я тоже был охотник поиграть, —
сказал он, — да однажды мне
в Лебедяни ребро за игру переломили, так я с тех пор и дал обещание не прикасаться к этим проклятым картам. И что такое со мною
в ту пору они сделали — так это даже рассказать словами нельзя!
В больнице два месяца при смерти вылежал!
— А мне
сказали, что ты болен, отвезен
в больницу, — видишь, как неверно говорят?
Поклонитесь вашему дядюшке и
скажите ему, что генерал, еще недавно вспоминая о нем, говорил, что он имел случай представлять о его почтенных трудах для этих, как они… госпиталей или
больниц и теперь
в самых достойных кружках tout le monde révère sa vertu.
— Полноте, бога ради! Нынешняя служба никого не изнуряет. Василий Иванович говорил мне, что вы нуждаетесь
в некоторых материалах для своей работы о
больницах. Чудак этот Василий Иванович! — вставил губернатор с добродушной улыбкой. — Труженик вечный, а мастер — никогда! Я как увидел его —
сказал это, и не ошибся.
— Рождеством я заболел, — рассказывал Улан, — отправили меня с завода
в больницу, а там конвойный солдат признал меня, и попал я
в острог как бродяга. Так до сего времени и провалялся
в тюремной
больнице, да и убежал оттуда из сада, где больные арестанты гуляют… Простое дело — подлез под забор и драла… Пролежал
в саду до потемок, да
в Будилов, там за халат эту сменку добил. Потом на завод узнать о Репке —
сказали, что
в больнице лежит. Сторож Фокыч шапчонку да штаны мне дал… Я
в больницу вчера.
—
Скажите, по крайней мере, доктор, сколько у вас
в больнице обгорелых? — спрашиваю я, хотя список их у меня был
в кармане.
— Опять! — с досадой
сказал молодой барин, пожимая плечами: — отчего же ты больна, а не приходила сказаться
в больницу? Ведь для этого и
больница заведена. Разве вам не повещали?
— Подлец ты! —
сказал Илья и с презрением плюнул
в ноги Филимонова. — Я тебе говорю — отправляй
в больницу! Не отправишь — скандал подниму хуже ещё…
— Его
в больницу надо отвезти… — угрюмо
сказал Илья, оборачиваясь к Петрухе.
— Не кричи! — неожиданно тихо и миролюбиво
сказал Петруха. —
В больницу нельзя — огласка!.. мне это не фасон…
— Нет, не надо… — вполголоса
сказал Маякин. — Оставим его здесь… а кто-нибудь пусть пошлет за каретой… Прямо
в больницу…
— Ну, ступай! Ты смеешься, Сурской. Я и сам знаю, что смешно: да что ж делать? Ведь надобно ж чем-нибудь похвастаться. У соседа Буркина конный завод не хуже моего; у княгини Зориной оранжереи больше моих; а есть ли у кого
больница? Ну-тка, приятель,
скажи? К тому ж это и
в моде… нет, не
в моде…
Мать писала ко мне, чтоб на другой день поутру я не вставал с постели, а
сказал бы Василью Петровичу, что у меня ломят ноги, особенно коленки, и попросился бы
в больницу.
Холодно и вежливо он
сказал моей матери, что для нее нарушен существующий порядок
в гимназии, что никому из родственников и родителей не позволяется входить во внутренние комнаты учебного заведения, что для этого назначена особая приемная зала, что вход
в больницу совершенно воспрещен и что особенно это неприлично для такой молодой и прекрасной дамы.
Легкая улыбка искривила рот моего Евсеича, и он пошел доложить о том Упадышевскому, который, к удивлению моему, не обратив на это никакого внимания, весьма равнодушно
сказал: «Хорошо; так пусть он не встает, я только провожу детей наверх, а потом приду за ним и отведу его
в больницу».
На другой день, когда дядька стал меня будить, я
сказал ему, что у меня болят ноги и что я хочу опять
в больницу.
Проходило лето; доктор давно говорил Мане, что она совершенно здорова и без всякой для себя опасности может уехать домой. Маня не торопилась. Она отмалчивалась и все чего-то боялась, но, наконец,
в половине сентября вдруг сама
сказала сестре, что она хочет оставить
больницу.
— Я пришла вам
сказать, чтоб вы не спешили
в больницу. Два человека всего приехали.
И вот я заснул: отлично помню эту ночь — 29 ноября, я проснулся от грохота
в двери. Минут пять спустя я, надевая брюки, не сводил молящих глаз с божественных книг оперативной хирургии. Я слышал скрип полозьев во дворе: уши мои стали необычайно чуткими. Вышло, пожалуй, еще страшнее, чем грыжа, чем поперечное положение младенца: привезли ко мне
в Никольский пункт-больницу
в одиннадцать часов ночи девочку. Сиделка глухо
сказала...